Затянувшийся вернисаж. Роман из последней четверти 20 века - Алона Китта
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо сказать, что я как-то незаметно расцвела к своим 18-ти годам: теперь уже никто не называл меня семиклассницей. Я часто гляделась в зеркало, все больше удивляясь, те же серые глаза, те же непослушные прямые волосы, та же форма губ или носа, но все вместе представляло собой не тот портрет, что год или два назад.
Исчезли мучившие меня подростковые угри, цвет лица стал нежно-розовый, как цвет яблонь весной, а губы заалели, наверное, от частых поцелуев. Даже выражение глаз изменилось: теперь из зеркала на меня смотрела не комплексующая девочка-подросток, а симпатичная девушка, уверенная в своей привлекательности. Миша говорил, что я похожа на «Девушку с жемчужной серьгой» на Вермеера. Мне было и приятно, и радостно от того, что моя внешность чем-то напоминает творение старого мастера, хотя, возможно Миша мне льстил в ослеплении любви. Не смотря на честь, оказанную подобным сравнением я все же считала, что нельзя сравнивать девушку из плоти и крови и волшебное создание трепетной кисти.
А теперь я была в центре внимания обоих парней и наслаждалась этим. Меня уже не волновала не плохо скрываемая ревность моего жениха, ни скромные взгляды его друга – я упивалась сознанием своей привлекательности и манящим вкусом власти над мужчинами. Я поняла, что они оба находятся под моим влиянием, но в то же время чувствовала, насколько мне необходимы их слова и взгляды – это было сродни магнитному полю между разными полюсами, взаимное притяжение с обеих сторон.
Наконец, вечеринка подошла к концу, и мы с Мишей собрались домой, а Дима порывался нас проводить, хотя еле стоял на ногах, да и я зык у него заплетался. Он даже натянул волчью шубу, хотя это было нелепо в апреле, а потом достал из кармана пачку сотенных и, роняя купюры на пол, стал пересчитывать их, предлагая взять такси и продолжить веселье в ресторане. Я в жизни не видела столько денег и еще с большим интересом взглянула на Диму – этакий сибирский купчик, Прохор Громов или Привалов, личность колоритная, хотя и под винными парами. Представляю, как он вваливается в ресторан в своей шубе и начинает швырять деньги налево и направо, пить коньяк и шампанское, слушать цыган – дальше моя фантазия не работала.
Мише была не по душе перспектива продолжения разгула, и он постарался успокоить Диму.
– Уже поздно, ложись. Мы доберемся до такси, не волнуйся.
– М-м-миша, др-руг, возьми деньги.
– Да у меня есть.
– Н-ну какие у т-тебя деньги? У т-тебя свадьба с-скоро, а у м-меня – во, целая пачка.
Дима снова достал пачку сотенных и помахал перед Мишиным носом, но тот отвел его руку.
– Диман, ну зачем ты так? У меня есть деньги на такси. Кстати, – Миша повернулся ко мне, снял песца с плеч и протянул Диме – извини, но мы не можем принять этот подарок.
Неизвестно, чей королевский жест поразил меня больше: Димы, сделавшего дорогой подарок, или Миши, этот подарок отвергшего, но поступок Миши был непонятен. Интересно, почему мне нельзя принять свадебный подарок от его лучшего друга? Да, Дима сейчас не в лучшей форме, но сделал он его от чистого сердца! Жаль, что мне не придется носить такой красивый мех, но я не буду ссориться с женихом накануне свадьбы, даже ради горностаевой мантии.
Дима равнодушно посмотрел на песца и состроил недоуменную гримасу:
– К-какой подарок? Ах это! Брось, Миша, я еще достану. Лидочке он так к лицу.
– Нет, спасибо, конечно – наотрез отказался Миша – но это слишком дорого для нас.
Он пожал Диме руку и открыл дверь. Испытывая непонятную неловкость, я подошла к хозяину квартиры, стоявшему в растерянности в расстегнутой шубе и распихивающему по карманам сотенные, и сказала успокаивающе:
– Спасибо Дима. Все было очень хорошо. Рада была познакомиться с тобой.
Он молча кивнул и положил мне на плечо свою тяжелую руку, потом резко притянул к себе и жадно поцеловал в губы. Не закрывая глаз, я покосилась на Мишу: раздражение на его лице читалось столь явно, что я поскорее вырвалась из Диминых жадных рук, бросилась за дверь и стремглав побежала вниз по лестнице. Миша следовал за мной, отсчитывая ступеньку за ступенькой. Я выскочила из подъезда и остановилась, разгоряченная быстрым бегом, вдыхая прохладу весеннего вечера и прижимая ладони к пылающим щекам. Михаил стоял рядом, покусывая губы и похоже, он был недоволен.
– А я и не знал, что ты кокетка, – наконец выдавил он из себя.
– Мне непонятна твоя ревность, – отозвалась я. Действительно, почему я должна нести ответственность за поведение его друга?
– В конце концов ты Диму знаешь дольше, чем я и должен был предполагать, на что он способен.
Миша ничего не ответил, взял меня под руку и повел на стоянку такси. Настроение мое было подпорчено выходками и того, и другого, и я уже пожалела о том, что согласилась пойти на эту вечеринку.
Но сожалеть пришлось не только об испорченном настроении. Если бы знать заранее, какие непоправимые последствия принесет мне этот вечер, то я сбежала бы от Димы, как от чумы. Но мне и в страшном сне не приснилось бы тогда, что он роковым образом повлияет на мою судьбу, поэтому, когда на следующий день ко мне домой заявился Дима, я была удивлена, но и только. Он смущенно улыбался.
– Как ты меня разыскал? – спросила я, не приглашая его войти.
Дима протянул мне пакет, который до этого прятал за спиной. В пакете лежал белый песец.
– Я узнал адрес в деканате. Не обижай меня отказом, Лидочка. Правда, я от чистого сердца хотел сделать вам обоим приятное.
– Ты… только из-за этого искал меня? – я обрадовалась возвращению белого песца.
– Не только, – Дима говорил, избегая смотреть в мои глаза. – Я пришел извиниться за вчерашнее. Ты, наверное, думаешь обо мне черт знает что. Ну что я пьяница или еще хуже.
– Брось, Дима. И ничего такого я не думаю – возразила я.
Откровенно говоря, Дима вчера был хорош, но мысли о белом песцовом воротнике приукрасили впечатление о нем. А он все продолжал извиняться.
– Прости, если я вчера сделал что-то не так. Я был не в себе. Я не хотел вставать между тобой и Мишкой… Кстати, вы не поссорились?
– Дима, не надо. С чего это нам ссориться? Миша меня очень любит и… верит.
Тут я поняла, что не слишком вежливо держать его на пороге и позвала в комнату, но Дима отказался и в свою очередь предложил мне поужинать с ним в ресторане.
– В знак того, что ты больше не думаешь обо мне плохо, Лидочка.
Вот это да! Я покосилась на Диму, который стоял прислонившись к дверному косяку и смотрел на меня нежным взором, и не могла сообразить, что означает это приглашение. Прожив 2 года в Ленинграде, я бывала в кафе, а в ресторане еще ни разу, но в моем представлении ресторан считался не вполне приличным местом, но обнаружить перед Димой свою предубежденность я не решилась – вдруг он посчитает это за неотесанность.
– Пойдем, – ответила я, все еще пребывая в сомнении: Миша должен был работать в этот вечер, а от его лучшего друга я не ожидала неприятных сюрпризов.
На Димином лице проскользнуло какое-то странное выражение, словно он не ожидал, что я так легко соглашусь, которое, однако, довльно быстро сменилось на радостно – восторженное.
– В таком случае жду тебя в машине.
Еще одна новость: у Димы есть машина! Он подтвердил, да, в его машине, вишневые «Жигули» последней модели. И я снова с интересом посмотрела на Диму: ну что за парень, все атрибуты благополучия при нем – и квартира, и престижная марка автомобиля, и куча денег, да и внешне он вполне ничего. Серые глаза под грустными черными бровями, прямой нос, чувственные губы – мужественное лицо покорителя Сибири и искателя приключений. Да и одет он с иголочки в импортный серый костюм и тонкий белый свитер.
В предвкушении зависти всей слабой половины человечества от того, что такой замечательный мужчина будет моим кавалером, я выбирала платье, но не одно из них мне не казалось подходящим. Наконец, я остановилась на жемчужно – сером мини с удлиненной линией талии и юбкой в крупную складку. Плащ, туфли на платформе, мазок помадой – и я спустилась вниз0 по лестнице, села в «Жигули», и машина рванула с места.
Глава 10
Как обычно по вечерам, возле «Метрополя» толпились жаждущие попасть внутрь, но нам не пришлось стоять в очереди: Дима что-то пошептал на ухо швейцару, и тот пропустил нас. Потом он также переговорил с официантом, и тот посадил нас за удобный столик. И заказ Дима сделал уверенно и толково, словно каждый вечер ужинал в «Метрополе», а я все больше восхищалась его способностями.
Мы пили шампанское. Дима говорил в тот вечер мало, предоставляя инициативу мне, и я постепенно теплела душой в присутствии столь благодарного слушателя. Он положил свою руку поверх моей и я смутилась от явной интимности этого жеста, но не запротестовала, не убрала эту непрошенную тяжесть. Дима смотрел на меня восхищенно, искры огня мерцали в его глазах. На секунду мне показалось, что он плохо слушает мои откровения – рассеянная улыбка блуждала по его губам и сам он был далеко, в своих мыслях.